Бамовец из Гудиловки
Имя этого парня гремело по всему БАМу, о нем писали областные и центральные газеты, его запечатлели за работой кадры кинохроники. Пришла моя очередь сказать доброе слово.
Случилось это полвека назад. Я выполнил просьбу больной женщины и определил её сына в детский дом.
Сохранилась давняя выписка из личного дела детдомовца: «Машков Иван Федорович. Родился 25 января 1948 года в деревне Гудилово Теплинского сельсовета Мценского района Орловской области (мать Голубенкова Екатерина Николаевна, отец Машков Федор Иванович).
В 1955 году пошел учиться в Кислинскую семилетнюю школу, где окончил четыре класса.
27 августа 1959 года поступил в детский дом № 4 г. Мценска (путевка Орловского облоно № 297 от 20 августа 1959 года). В 1962 году выбыл в Волховское СПТУ-13.… Припоминаю, как это было. Я работал инспектором роно, занимался опекой и усыновлением детей-сирот, а также определением их в детдома. В погожий воскресный день выбрался в деревню. Мать шепотом поведала мне, что Катька Керенка «страсть как заболела», просила, чтобы зашел к ней. Екатерина Николаевна была лет на десять старше меня, но после Войны вместе косили луга, возили на волах копны в поле. Я, не мешкая, направился в знакомый дом. Ека терина Николаевна обрадовалась моему приходу. — Васильич, — сказала она по-свойски, — я со всем расхворалась. Наверно, скоро помру. Боюсь, сынишка останется беспризорным. Федор оказался плохим отцом, не прижился в Гудиловке, подался куда-то на Север. Хотела отправить мальчишку в Москву к Иванечику, брату моему, да он сам ютится в бараке в тесной комнатушке. Определи, ради Бога, Ванюшку в детский дом, чтобы я могла спокойно умереть.
Я попытался утешить Екатерину Николаевну: мол, не падай духом, еще поправишься, встанешь на ноги. Но, на всякий случай, взял заявление. Шел домой и думал: на носу учебный год, надо немедля решать вопрос. Вернувшись в город, рассказал обо всем заведующей роно, переговорил по телефону с директором детского дома. Спешно подготовил документы, съездил в облоно, получил путевку.
27 августа 1959 г. помчался в Гудиловку, забрал мальчишку и доставил его в детский дом. Заметив мою озабоченность, Николай Павлович Теплов, директор детдома, заверил: — Ничего, обживется, привыкнет, у нас ребята бедовые и дружные.
1 сентября Ваня Машков пошел в пятый класс городской школы. Для него началась новая, необычная, загадочная жизнь.
Вскоре Екатерину Николаевну положили в районную больницу. Мальчишка каждый день бегал проведать мать. Ей становилось все хуже и хуже. Она поняла, что обречена, и попросилась домой. В декабре она отмаялась. Ваня ездил на похороны.
После смерти матери он ходил опустошенный и неприкаянный. Воспитатели, как могли, утешали его. Постепенно пригляделся, притерпелся, вошел в житейскую колею. Но деревня еще долго снилась ему и звала домой.
Гудиловская округа с родниковой речушкой, с заливными лугами и густыми перелесками рано пробуждала у сельских ребят интерес к природе, к жизни. Взрослые были заняты артельными делами: то сенокос, то страда, а ребятня целыми днями рыскала по пригоркам и лесам в по¬исках ягод, грибов, орехов, набивая подтощавшие желудки баранчиками, серпигой, анисом. Заводилой был приземистый, плотный, шустрый мальчуган с озорными карими глазами.
— Малый-то у Катьки Керенки — вылитый дядя Иванечик! — добродушно посмеивались бабы. — Весь в него: и по образине, и по удальству. Так и присохло ласковое прозвище к пацану. Бывало, нашкодят ребята у кого-нибудь на огороде, по деревне сразу разговоры: — Да это Иванечик со своими дружками!
Бедовый и проказливый, Иван и в детском доме скоро обзавелся друзьями. Время летело быстро, мальчишка взрослел, становился на ноги, обретал самостоятельность. Надеяться ему было не на кого. Директор детского дома был строг и внимателен, заботился о дальнейшей судьбе каждого воспитанника. После восьми классов Машкова направили в Волховское СПТУ-13. Получив спе¬циальность электромонтера, Иван вернулся в Мценск, устроился в мехколонну. Отсюда он ушел в армию, а после службы оказался в Орле на заводе дорожных машин.
Романтик по натуре, человек неугомонный и неусидчивый, Машков не мог долго оставаться на одном месте. То ли бродяжий дух, вселившийся в него еще в детские годы в гудиловской глухомани, то ли рассказы матери о дядьях, которые в тридца¬тые годы за излишнее трудолюбие и хозяйскую сметку были высланы в таежные дебри, то ли смутный образ отца, бросившего семью и затерявшегося где-то в чужой стороне, а может быть, все вместе с годами все сильней и сильней будоражило воображение Иванечика и звало в неизведанные края.
Жизнь подсказала ему единствен¬но верный путь. В конце апреля 1974 г. прямо с XVII съезда комсомола вместе с другими орловскими ребятами и девчатами поезд уносил его в таежную неизвестность.
По дороге на БАМ комсомольцев-добровольцев на каждой станции встречали и провожали с цветами и добрыми пожеланиями.
3 мая 1974 г. комсомольский десант высадился на пологом таежном склоне, поросшем лиственницами и кедровником. Закипела работа. Рас чистили площадку. Разбили палатки. Позже на этом месте возник поселок Звездный.
Ребята работали до упаду, про рубая просеку под электролинию. Случалось, в жаркие летние дни спускались к речке Таюре, чтобы обкупнуться и смыть соленый пот. Ивану невольно вспоминалась далекая Гудиловка и родниковая речушка под горкой перед окнами его дома, в которой научился плавать и нырять.
Работы было по горло. Ивану приходилось трудиться и лесорубом, и плотником, и сварщиком. Жил вместе со всеми в таежных палатках. Обветренный, загорелый, бородатый, искусанный комарами, возвращался он в выходные дни в Кичеру, в свою уютную квартиру, где его ждала жена Галя и голубоглазый карапуз Максимка.
Квартира была украшена при¬чудливыми поделками из дерева. Иванечик с детства был мастак на любое дело: и вершу сплетет, и косу матери наладит, и скамейку подправит. Искусно мастерил свистки из сырой лозинки и брызгалки из вонюки, то бишь из трубки дягиля. Страсть к рукоделью проявлялась у него и здесь.
Подвижный, заводной, смекалистый, он азартно играл на деревенской улице в майки, в лапту и городки. Ловкость и сноровистость показывал и теперь во взрослых играх. Самый маленький из всех игроков, он юрко и метко подавал волейбольный мяч. Его заметил Саша Бондарь и пригласил к себе в бригаду монтеров пути. Семь лет шел Иван плечом к плечу со своим старшим другом, прокладывая магистраль, проявляя усердие, сметку и хватку.
Случилось так, что однажды бригада Александра Бондаря удивила весь БАМ, уложив за сутки 5400 метров рельсов и установив всесоюзный рекорд прокладки пути. Эта бригада постоянно трудилась по-ударному. Александру Бондарю было присвоено звание лауреата премии Ленинского комсомола. Многие его ребята получили заслуженные награды. Ивану Машкову вручили медаль «За строительство БАМа» и памятный знак ЦК ВЛКСМ «За трудовую доблесть».
Машкова часто осаждали журналисты, которые видели в нем героя. — Ну что тут героического? — пожимал он плечами. — Обычная мужская работа. Вот когда строили Комсомольск-на-Амуре, там действительно было сложно и трудно.
Иван Машков отличался не только трудолюбием и деловитостью. Он обладал такими редкими качествами, как душевная привязанность, постоянство в дружбе, стремление к взаимной выручке. Однажды группа лесорубов оказалась отрезанной от поселка неожиданным паводком. Ребята остались без продуктов, а «Дружба» — без бензина. Маш ков пошел на явный риск, проявил изобретательность и отвагу. Неизвестными путями он пробрался в поселок, поднял тревогу, поставил всех на ноги. Спешно связали плот, погрузили ящики с продуктами и бочку с бензином. Речка Таюра во время доставила бесценный груз по назначению.
Были в жизни Машкова не только тяжкие будни, но и радостные мину ты. В августе 1978 года делегация орловцев на четырех мотоциклах «Ява-380» совершила удивительный пробег по БАМу. Встречали их приветливо и радушно. В поселке Звездный их пригласили в музей трудовой славы, где красовались портреты земляков. Орловцы от души благо дарили хозяев за оказанную честь, а на память подарили музею вымпел и отчеканенный портрет И.С. Тургенева.
Орловцы не раз навещали своих земляков, разбросанных по всей магистрали. В сентябре 1984 года агитпоезд ЦК комсомола колесил по БАМу. Среди артистов заметно выделялся популярный певец Орловской филармонии Лев Георгиевич Мокров вместе с известными баянистами — Михаилом Репкой, Анатолием Кочергиным и Виктором Михеичевым. Естественно, им не терпелось повидаться с земляками.
Они отмахали семьсот километров, чтобы попасть на Бурятский участок, в бригаду Александра Бондаря, где трудились братья Графовы, Бочков и Машков.
Встреча была шумной и радостной. Подкачала погода. Шел дождь, а концерт продолжался. Ребята, промокшие и взъерошенные, были в восторге от музыки, песен, душевных разговоров. Особенно азартно хлопал артистам-землякам Машков: у него у самого была артистическая натура, еще в детстве пристрастился он в деревне к частушкам, песням, пляскам.
В детском доме Иван охотно посещал драматический кружок, хороводился на сцене. Сейчас тоже не оставался в стороне. Машкову явно повезло. В бригаде Александра Бон даря был свой театр, да не простой, а народный, известный на весь БАМ. Носил он романтическое название — «Молодая гвардия». Это не случайно: ребята знали, что они тоже совершают подвиг — трудовой.
Весь БАМ был пронизан светом и романтикой. Еще строились жилые поселки, а в столовых и общежитиях шли фильмы: «Чапаев», «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия». Встретиться с бамовцами приезжали известные артисты, писатели, композиторы. Бамовцев горячо приветствовал последний из оставшихся в живых героев Краснодона — Василий Левашов. «Милая, славная молодежь — мужественные строители Байкало-Амурской магистрали! — обращалась к бамовцам Елена Николаевна Кошевая, мать Олега. — Спасибо вам за верность традициям, за огромный энтузиазм, которым наполнены ваши молодые сердца, за целеустремленность».
Орловские ребята с нетерпением ждали весточки из дома, от души радовались появлению земляков на БАМе. Встречи с ними пробуждали у Ивана Машкова невольные воспоминания о далекой Гудиловке, о красивом дедовском доме над говорливой речушкой. Иван часто наведывался в гости к старику Наумову, который еще в начале тридцатых годов начинал строить дорогу. Думается, это был не простой интерес любознательного человека к истории БАМа. Возможно, Машков выпытывал, с кем Иван Лукич горбячил в те времена, надеясь отыскать следы своего дяди Герасима, известного гудиловского плотника, который когда-то был выслан в Си бирь, отморозил руки на лесоповале, не захотел возвращаться в свою семью и умер на чужбине.
Машков видел, как старик Наумов радуется новому поколению бамовцев, одержимых и романтичных, с каким нетерпением ждет он того дня, когда сможет сесть в вагон где-нибудь у Байкала, а выйти на берегу Амура.
Этот день был уже недалек. Путеукладчики неудержимо двигались навстречу друг другу: с запада, от Байкала, бригада Александра Бондаря, а с востока, от Амура, — бригада Ивана Варшавского. Стыковку западной и восточной веток магистра ли было намечено осуществить 29 октября — ко дню рождения комсомола. Однако это событие произошло гораздо раньше, ибо подготовка шла суматошно и вдохновенно.
Стояла теплая, солнечная осень. У Байкала цвел багульник. Символическая укладка «золотого звена» магистрали состоялась 1 октября 1984 года на небольшой станции Куанда. Осуществляли эту почетную операцию самые достойные из бамовцев. Настал звездный час Ивана Машкова. Вот как описывает это событие один из очевидцев: В торжественной тишине прозвучала команда: — К стыковке главного пути Байкало-Амурской магистрали приступить! Трубно просигналив, вздрогнули путеукладчики, напряглись тросы, и «золотое звено» мягко опустилось на полотно насыпи.
Замелькал гаечный ключ в руках Ивана Машкова. Грянул оркестр… Пушечная канонада раскатилась над сопками, а в небе расцвел букет огней, и толпа снова зашумела и заволновалась, и радовались невиданному зрелищу дети… Это подвигу бамовцев салютовала страна!»
Бамовская молодежь заслужила эту честь. Ленинский комсомол совершил героический подвиг во славу своего Отечества. Стройка века осуществлялась в неимоверно тяжелых условиях: зимой — морозы до 60 градусов, летом — несносная жара, комары и прочая гнусь. « А все-таки хорошо идти вперед!» — признавался Машков в минуты откровения.
За десять лет бамовцы проложили от Байкала до Амура рельсовый путь протяженностью в 3500 километров! По обе стороны магистрали выросло свыше ста современных поселков, а также три крупных города: Северобайкальск, Тында, Нерюнгри.
Впереди было еще много дел. Строилось жилье, детсады, школы, дворцы культуры. Проводились бамовские встречи, слеты, фестивали.
По-прежнему театр «Молодая гвардия» показывал свой коронный спектакль, и возмужавший Иван Машков взволнованным голосом произносил: — Я, Сергей Тюленин, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь!
г. Мценск Орловская обл.
Журнал Форум №58-59 2008г.
