Певец родного края

Тип статьи:

Авторская

Автор:

В. Мамаева, преподаватель русского языка и литературы Мценской средней школы № 1

Я с детских лет к земле прирос...«Корни». И. Александров.
Передо мною лежат «Лирические тетради» Ивана Васильевича Александрова, поэта, нашего земляка. Читаю стихотворения и удивляюсь тому, насколько они разные и по своей тематике, и по бегу поэтического пера: одни энергичные, сжатые до предела, отличающиеся яркой предметной образностью; другие, овеянные романтикой, сверкнут, как чистые звезды ночного неба; третьи заставляют поразмышлять, вызывая желание вступить в диалоге самим автором; в иных сквозит тонкая ирония.

Но о чем бы ни писал Иван Васильевич, чувствуешь: его стихи свидетельствуют о глубине и тонкости наблюдений поэта, о метком и выразительном воспроизведении действительности. Иначе быть не может: ведь его поэзия рождена жизнью, мценской землей, родной Гудиловкой, затерянной среди ракит и черемух, где по тропинкам и перелескам бежало его босоногое детство.

Вчитываюсь в названия сел, деревень, городов, обозначенных в его стихотворениях: Дубки, Лужки, Скородинка, Журавинка, Жилино, Новосиль, Орел, Тула, Корсакове — они известны каждому амчанину, поэтому с интересом и глубоким волнением читаешь по-этические строки, наполненные «дымком костра над Ядринкой и Зушею», запахом «цветущей сирени в усадьбе Фета», синевой неба, «прохладой Снежеди, Красивой Мечи и Оки», болью и радостью людей своей Орловщины.

С особым проникновением и мягким лиризмом звучат многие строки о родной природе, ее необозримых просторах, вызывая светлое, радостное и трепетное чувство:

Вы не найдете в целом мире
Таких лесов, таких полей,
Такой бездонно-синей шири
С прощальным криком журавлей.

Нет-нет, да и прорвется тоска-печаль в стихах, обращенных к заброшенной, опустевшей деревне, о далеком былом житье которой рассказать может только рябина, «полыхающая в осенних трепетных лучах». И эта печаль светлая, чистая, со слезинкой. Вот и живет поэт, мучаясь сердцем и душою, открывая нам мир, нашу землю, без которой мы «как дерево без корней».

В стихах Ивана Васильевича прослеживается и вся родословная семьи. Гордость, восхищение и уважение — в каждом рассказе о дедушке:

Дед Илья, всевидящий и мудрый,
А ведь ты действительно пророк! -

восклицает с теплотой и нежностью автор. А чувство дома своего неразрывно связано с большим домом, с родной землей, «своей державой», где жили наши предки, чью жизнь продолжаем мы. И как они, мы видим «старый колодец», который «вдруг стрельнет зеленым глазом из-под сросшихся бровей», дивимся подорожнику «с развесистыми ушами», останавливаем долгий взгляд «на ромашковой дорожке», слышим «мерный заливчатый звон бубенца».

Восприятие жизни у поэта свое: жить — значит мучиться сердцем за все, что происходит с землей, Родиной, с нами. Его стихи «о жизни и смерти, о родителях и детях», о «двужильных матерях-солдатках», познавших лихолетье и голод войны, когда «пухли руки, пухли ноги, человек слабел и слеп», о долге и памяти — о вечном; в них боль за ушедших и погибших в Афганистане, где «нашим мальчишкам крылья обломали, кому-то душу обожгли»; в них безмерная любовь к «сладкому и горькому дыму Отечества».

Метафоричны и красочны картины обыденной жизни: «петух зарю на гребне выносит из ворот», «у старых яблонь на, коре дедовы морщины», «плачет шумливая стайка осин». Множество олицетворений дают возможность автору создать живые поэтические образы, трогающие наши души. Иначе быть не может: ведь поэт сам обнажает душу и заставляет нас пристально, с любовью посмотреть на свой «городок — былинный, древний, русский… сиренью запорошенный», свою «родину-державу», хоть маленькую, да свою: заставляет услышать, как «снежный ветер ударился в пляску, и голосила вьюга за селом». Во многих его стихотворениях слышится неподдельная тревога, обращенная к каждому, чтобы землю берегли, не забывали корней своих, чтобы помнили: